Месть божьей коровки [= Жена №5 ] - Татьяна Луганцева

– Ну а что помешало бы ревнивой жене убрать соперницу? – вопросом на вопрос ответил он. – Вот вам и кончина при невыясненных обстоятельствах.

– Все может быть, Марина была очень агрессивно настроена…

– Вы что, думаете, моя Марина убила сестру моей любовницы, приняв ее за мою любовницу? – проявил чудеса дедукции Павел Павлович. Видимо, с испугу голова у него все-таки работала. – Произошла двойная подмена? Это же чудовищно!

– Это будет решать следователь, – ответила Яна, – но все равно запутанную историю надо поведать следственным органам. Чтобы хоть знали, кто умер, а кто жив.

– А зачем об этом кому-то знать? – запаниковала Мария. – Главное, что девочек все равно не вернешь. Что мы можем изменить? Ничего! Пусть все остается, как есть. Пожалуйста! – добавила она волшебное слово, которое было здесь совсем неуместно.

– Какая разница, кто умер. Главное, что не я, правда? – хмыкнул Рустем.

– Когда мы возвращаемся в Москву? – обреченно спросила Мария.

– Сегодня мне не выдержать! – сразу же подал голос Рустем.

– Значит, завтра. – Яна была непреклонна, поскольку желала продемонстрировать свои способности Василию Николаевичу Лебедеву.

– Ладно, сегодня хоть еще отдохнем, – грустно сказала Мария, натужно улыбаясь и фактически не обращая внимания на Павла Павловича. Понятно, что романтизм их любви был нарушен непоправимо, хотя женское одиночество и тоска по мужской ласке способны творить чудеса.

– Очень хорошо! Оставайтесь! А я сегодня же уезжаю в Москву из этого вертепа. Бес попутал связаться с такой лгуньей! – Павел Павлович вытащил из шкафа дорожную сумку.

– А вот это вы зря, – обратилась к нему Яна.

– Вы мне будете указывать? – побагровел он.

– Буду, если не хотите познакомиться с местной милицией. Мы завтра вместе поедем в Москву, а сегодня вы останетесь с нами и будете веселиться, как предложила ваша подруга.

– Я предпочитаю, чтобы меня звали Изольда, я уже к этому привыкла, – жалобно сказала та.

– А я всегда предпочитаю говорить правду! – заявила Яна.

– Уже и угрозы пошли, – заулыбался Пал Палыч, почесывая свой выпирающий живот. – А может, нам самим их сдать в полицию?

– Не стоит, – отвернулась Мария.

– Не стоит, Павел, тебе правильно говорят, и в Москву ты не должен попасть раньше нас. Вздумал предупредить свою женушку? Не выйдет! – сказал Рустем.

– Он не любит ее! Он хочет быть со мной! – подбоченилась Мария, но тут же украдкой вытерла глаза.

– А что помешает мне позвонить Марине и предупредить о заговоре против нее? – нагло заявил Павел Павлович.

– О! Уже Марине! – возмутилась Литвак.

– Боюсь, веселья не получится, – уныло произнесла Яна.

– Отдайте мне ваш телефон, – посмотрел на полного мужчину Рустем, – тогда и позвонить не сможете.

– Что?! Да как ты смеешь?! Кто ты такой?! Валялся без сознания, валяйся и дальше! – надулся Павел Павлович и пошел на парня с кулаками.

– Э! Успокойтесь! – попыталась вмешаться Яна, но разбушевавшийся толстяк и не собирался утихомириваться.

Видимо, худой и бледный Рустем казался ему легкой добычей. Он налетел на парня с кулаками, но просчитался. Рустем легко увернулся от удара и так же легко сбил грузного дядьку с ног.

– Телефон! – повторил он, наклоняясь над ним. Павел Павлович сразу понял, что шутки закончены.

Лежа на полу, вытащил из кармана сотовый и дрожащей рукой протянул Рустему.

– Я верну… завтра, – пообещал тот.

Павел Павлович, униженно сопя, поднялся с пола.

– Не дури больше, – прожег его темными глазами Рустем.

– Пойдем прогуляемся, – пригласила Яна своего напарника.

Теперь ей все время чудилось, что лже-Изольда неспроста заходила к ней познакомиться. Скорее всего, она в будущем планировала как-то избавиться от Яны, как от ниточки, которая могла вывести на настоящую Изольду, умершую много лет назад. Возможно, Мария Литвак просто переоценила роль Яны в жизни своей старшей сестры: ее сбило с толку завещание. Но это были всего лишь предположения – абсолютно бездоказательные и бредовые.

Они вышли из гостиницы во внутренний дворик и оказались словно на сказочной поляне. Вся земля была засеяна мелкой яркой зеленой травой. По периметру стояли столы, накрытые белыми скатертями с красным нарядным узором, и длинные удобные лавки со спинками. Посередине лужайки бил фонтан и прохаживались белые гуси с красными клювами и не очень доброжелательными выражениями морд, лиц или что там у гусей… Вокруг суетились какие-то люди в национальных русских одеждах. Создавалось впечатление, что готовится грандиозная свадьба.

– Здравствуйте, люди добрые! – обратилась к ним одна из девушек с темно-каштановой челкой, выглядывающей из-под голубой шелковой косынки, словно из сказки «Морозко».

– Здравствуйте, – не смогла не откликнуться Яна.

– Меня зовут Олеся, – представилась девушка.

– Яна, а это Рустем.

– Как в сказании, – удивилась девушка.

– В каком сказании? – в свою очередь, изумилась Яна, которую суетливо подвинул какой-то человек с большим подносом с громоздившимся на нем огромным количеством красных яблок, запеченных, щедро политых медом и посыпанных орешками.

– И явилась дева с белокурыми волосами, а с ней князь усмиренной тьмы с нерусским именем, – пояснила девушка, видя недоуменные взгляды Рустема и Яны.

– Что это? – оглянулась Яна на своего спутника.

Тот пожал плечами.

– Не Библия точно. Бред какой-то.

– Почему – бред?! – в один голос возмутились Олеся с Яной.

– А ты-то что? – удивился Рустем, обращаясь к Яне.

– Ты против того, что я похожа на деву с белокурыми волосами? – возмутилась она.

Он расхохотался.

– Ты – крашеная блондинка! – сквозь смех ответил он.

– Это мой натуральный цвет… почти! – побагровела она под его раскатистое «Ха! Ха! Ха!».

– Я бы так не смеялась, это же предание, и до сих пор оно сбывалось, – сказала Олеся.

– Что за предание? – заинтересовалась Яна. – И какое мы имеем к нему отношение?

– Пока никакого, но оно существует в нашей деревне, а посвятить в него может только учитель, глава поселения, – не успела промолвить девушка, как раздалось раскатистое:

– Олеся, проводи ко мне дорогих гостей!

Рустем с Яной синхронно повернули головы и увидели высокого крупного краснощекого мужчину с гривой темных волос и темными прищуренными глазами. Одет он был в такой же русский народный костюм, как и все: белую рубаху с планкой на груди и пояском, шаровары, вправленные в ладные сапожки из красной кожи. Отличием от других нарядов было то, что вместе с красной ниткой в узоре, украшающем ворот, рукава и полы рубахи, была пропущена еще и золотая. Мужчина весь светился, словно Финист – ясный сокол, и по этому отличительному признаку гости сразу поняли, что перед ними местное начальство – учитель, или глава поселения, как сказала девушка, мигом испарившаяся из поля зрения.